Сезонные ОРВИ в контексте пандемии инфекции COVID-19

Согласно проведенным исследованиям, в этиологической структуре возбудителей ОРВИ в эпидемический сезон 2017—2019 годов наибольший удельный вес составили риновирусы — 28,2%, респираторно-синцитиальный вирус выделялся у 27,0% пациентов, на долю аденовирусов приходилось 8,9%, эпидемические коронавирусы (не SARS-CoV-2) составили 4,6% [1].

Рис. 1 Полиэтиологическая структура возбудителей ОРВИ в эпидемический сезон 2017—2019 годов (в %)

В структуре заболеваемости гриппом в сезон 2018—2019 годов штамм вируса гриппа типа А (H1N1) составил 67,0%, штамм типа А (N3N2) – 31,0% и штамм вируса гриппа типа В — 2,0% [1].

Отечественные исследователи в своей статье, датированной 2021 годом, показали возрастную структуру детей с ОРВИ, госпитализированных в стационар в период 2015—2018 годов. Данные представлены на рис. 2.

Рис. 2 Тридцатидневная смертность с момента постановки диагноза для пациентов с NIRV (в%)

Французские исследователи, проведя ретроспективное исследование смертности от COVID-19 (в первую волну эпидемии 2019 г.) и гриппа в зимний сезон 2019—2020 годов, установили, что показатель смертности для больных, госпитализированных по поводу инфекции COVID-19, составил 16,9%, а для лиц, госпитализированных с гриппом, – только 5,5% [3].

Грипп по-прежнему остается тяжелым вирусным инфекционным заболеванием. Эпидемиологи из Великобритании считают, что коинфекция – грипп и COVID-19 — приводит к тяжелым осложнениям течения именно коронавирусной инфекции, вызывая энцефалит, другие нейродегенеративные расстройства ЦНС [4].

Cледует отметить: несмотря на тяжелые исходы пандемии инфекции COVID-19, грипп не стал менее опасным. В работе шведских и сингапурских авторов подтверждается, что основная причина летальных исходов при гриппе типа А — это присоединение вторичной пневмококковой инфекции. Авторы установили, что вирус гриппа А уменьшает фагоцитарную активность лейкоцитов, макрофаги и нейтрофилы оказываются неспособными в полной мере выполнять свои функции, кроме того, вирус повреждает эпителий нижних дыхательных путей, в связи с чем эпителиальный барьер становится более восприимчивым к бактериальной агрессии. Ученые вводили мышам, инфицированным и не инфицированным вирусом типа А, низкую дозу бактериальных пневмококков. Через сутки в группе мышей, инфицированных вирусом гриппа А, количество пневмококков выросло в 25 раз [5,6] .

Однако и сезонные респираторные вирусы негриппозной этиологии (т.н. noninfluenza respiratory viruses, или NIRV) не менее опасны, чем вирус гриппа. По данным канадских авторов, 30-дневная смертность от NIRV составила в среднем 7,8%. Среди всех возбудителей NIRV на долю совокупности риновируса/энтеровируса приходилось 14,9%, доля респираторно-синцитиального вируса составила 12,9%. В общей структуре заболеваемости доля NIRV, включая вышеупомянутые вирусы, а также коронавирус (не SARS-CoV-2), метапневмовирус, вирус парагриппа и аденовирус, составила 54,6%, доля вируса гриппа типа А — 45,4%. Авторы выделяют особую группу риска для этих инфекций – лица старшей возрастной группы, больные с различными иммунодефицитными состояниями, пациенты, страдающие внутрибольничными инфекциями [7].

Итак, казалось бы, проблема гриппа и вирусов из группы NIRV в период пандемии COVID-19 должна представлять серьезную угрозу и серьезно озаботить органы здравоохранения.

С 2020 года эпидемиологи многих стран мира столкнулись с удивительным биологическим феноменом – снижением удельного веса эндемичных вирусов в популяции. Так, в США в эпидсезоне 2020— 2021 годов случаев заражения вирусом гриппа сократилось: выявлено в 21 тысячу раз меньше, чем за аналогичный период эпидсезона 2019—2020 годов. Отчеты американских центров по контролю заболеваний (CDC) показывают всего 700 летальных исходов от гриппа по стране, тогда как в обычные годы умирает порядка 20—30 тысяч больных ежегодно [8,9].

В Австралии отмечен самый низкий уровень заболеваемости за 5 лет – всего 71 случай по сравнению с «традиционными» 30 тыс. заболевших. Аналогичная тенденция наблюдается в Южной Корее, Японии, других странах на многих континентах. Но это еще не все новости: сокращается циркуляция сезонных вирусов из группы NIRV — риновирусов, аденовирусов, метапневмовирусов, РС-вирусов, а также заболеваемость «традиционными детскими» вирусными инфекциями. Например, в Испании до минимума сократилась заболеваемость эпидемическим паротитом, ветряной оспой, а корью за последние 12 месяцев вообще никто не заболел! Более того, уровень заболеваемости бактериальными инфекциями тоже снижается. Исследователи из Франции сообщили о снижении заболеваемости коклюшем в 10 раз [10,11].

Похожая ситуация наблюдается и в России: так, заболеваемость корью, краснухой и эпидемическим паротитом («свинкой») снизилась в 3,7, 14,3 и 2,3 раза соответственно, коклюшем – в 2,4 раза, менингококковой инфекцией – 2,2 раза, ветряной оспой – на 40,3% (!), гепатитом В — на 38,5%, клещевым энцефалитом – на 44,5% [12].

В чем причина такого уникального биологического явления? Многие исследователи считают, что в основе данного феномена лежат массовые профилактические меры против COVID-19, затронувшие и другие патогены. Также следует говорить о механизме «вирусной интерференции», когда проявляется антагонистическое действие одного вируса на репродукцию другого вируса. Иными словами, возникает состояние невосприимчивости к заражению клетки, уже пораженной другим вирусом. Так, американские ученые доказали, что риновирусная инфекция, стимулируя высокий иммунологический ответ, подавляет вирус гриппа А в эпителиальных клетках дыхательных путей. Более того, если ребенок привит аттенуированной вакциной от гриппа на фоне другого ОРВИ, то репликация вакцинного штамма, как правило, бывает снижена [13].

Итак, поговорим о вакцинации. В науке известны факты, когда вакцины могут формировать длительный иммунный ответ на действие конкретного патогена. Например — вакцина от туберкулеза БЦЖ (вакцина Кальметта — Герена). Такой иммунитет называется «тренированным». Ученые из Нидерландов (медицинский центр университета Радбауд) совместно с исследователями из других научных центров показали, что лица, сделавшие прививку от гриппа, на 47% реже заражались коронавирусом во время первой волны COVID-19 и на 50% — во время второй волны. Также заболеваемость COVID-19 была на 2,1% ниже, чем у пациентов без прививки, что составило 3,3% [14].

P.A. Debisarun с соавт. [15] высказали предположение, что влияние вакцины от гриппа на клиническое течение инфекции и снижение летальности при COVID-19 обусловлено формированием тренированного иммунитета [15].

Может ли вакцинация против гриппа быть неспецифической профилактикой COVID-19 и других ОРВИ? Именно этот вопрос задают отечественные авторы и дают на него четкий, аргументированный, научно обоснованный ответ. Исследования, проведенные в Российской Федерации, показали, что вакцины против гриппа, помимо индукции гуморального иммунитета, также оказывают активирующее влияние на эффекторы клеточного иммунитета, увеличивая количество NK-клеток, B-лимфоцитов, цитотоксических Т-лимфоцитов, а также активируют дендритные клетки (DC) как миелоидного, так и лимфоидного происхождения. Вакцинация против гриппа может создать устойчивую универсальную противовирусную иммунную защиту, в том числе и усилить иммунитет против инфекции COVID-19. Результаты исследования, в котором приняли участие более 92 тыс. пациентов с COVID-19, показали, что лица, получившие вакцину от гриппа, на 20% реже нуждались в кислороде и на 8% реже — в интенсивной терапии. Кроме того, риск летального исхода у таких больных был снижен на 20%. По данным этих авторов, вакцинацию следует проводить как можно раньше в предэпидемическом сезоне гриппа, сроки введения препаратов после перенесенной COVID-19 составляют 2—4 недели [16].

Мнение ВОЗ относительно вакцинации от гриппа в условиях пандемии COVID-19 также однозначно: «…вакцинация людей, подвергающихся высокому риску тяжелого лечения гриппа, а также медицинских работников позволит в некоторой степени уменьшить нагрузку на систему здравоохранения, которая также должна оказывать помощь пациентам с COVID» [17].

Но что делать в межвакцинный или ранний поствакцинный периоды, когда вируснейтрализирующие антитела только формируются, как защититься от вирусной агрессии? Вывод напрашивается сам собой: препараты рекомбинантного интерферона.

Отечественные авторы представили обзор препаратов рекомбинантного интерферона α-2b в лек

арственной форме «ректальные суппозитории». Результаты исследования подтверждают, что склонные к частым ОРВИ дети нуждаются в коррекции интерферонового статуса и восполнении дефицита белка-интерферона.

Многолетняя практика применения данных лекарственных средств доказывает, что препараты рекомбинантного интерферона α-2b эффективны и безопасны, могут использоваться в терапии новорожденных и недоношенных [18].

Выбор лекарственного препарата рекомбинантного интерферона α-2b должен основываться не только на наличии активного вещества – собственного белка интерферона, но и высокоактивных компонентов, в частности — антиоксидантов. Единственным комплексным препаратом, содержащим в своем составе нативный белок интерферон α-2b и антиоксиданты – витамины Е и С, является препарат «Виферон^®» (суппозитории ректальные, гель, мазь).

«Виферон^®» достоверно сокращает длительность периода лихорадки, интоксикации, купирует затрудненное носовое дыхание, сокращает длительность ринореи, гиперемии слизистых оболочек небных миндалин и глотки. Отмечается более быстрый регресс основных клинических симптомов COVID-19, происходит усиленная элиминация возбудителей со слизистой оболочки дыхательных путей. Так, отечественные авторы применяли «Виферон^®» в составе комплексной терапии детей, страдающих инфекцией COVID-19, по следующей схеме: дети в возрасте от 1 до 7 лет получали препарат в дозе 1 000 000 МЕ два раза в сутки, дети в возрасте от 8 до 17 лет – 3 000 000 МЕ два раза в сутки, курс терапии составил 10 дней. Кроме того, «Виферон^®» в лекформе «гель для наружного и местного применения» в суточной дозе 36 000 МЕ/г наносился тампоном на слизистую носа 5 раз в сутки в течение 10 дней. Полученные результаты позволили авторам сделать вывод о целесообразности применения данного препарата буквально с первых часов заболевания.

Литература:

1. Телеш М.А., Алдохина Е.О. Эпидемиологические особенности и сравнительная эффективность противовирусных препаратов у детей с гриппом и ОРВИ //Смоленский медицинский альманах,-2020, №1, С.270-273 УДК 616.921.5-053.2+615.281.8;
2. Рябиченко Т.И., Скосырева Г.А., Обухова О.О., Курская О.Г., Косьянова Т.Г., Горбенко О.М., Шваюк А.П. Этиологическая структура острых респираторных вирусных инфекций у детей, госпитализированных в стационар в 2015–2018 гг. // Инфекционные болезни: новости, мнения, обучение. 2021. Т. 10, № 2. С. 47–53. DOI: https://doi.org/10.33029/2305-3496-2021-10-2-47-53;
3. Piroth L., et al. // Comparison of the characteristics, morbidity, and mortality of COVID-19 and seasonal influenza: a nationwide, population-based retrospective cohort study. // Lancet Respiratory Medicine (2020); DOI:10.1016/S2213-2600(20)30527-0;
4. Clark J.K., Penrice-Randal R., Parul Sharma P. et al. Sequential infection with influenza A virus followed by severe acute respiratory syndrome coronavirus 2 (SARS-CoV-2) leads to more severe disease and encephalitis in a mouse model of COVID-19 // bioRxiv-2020 doi: https://doi.org/10.1101/2020.10.13.334532;
5. Sender V., et al. // Capillary leakage provides nutrients and antioxidants for rapid pneumococcal proliferation in influenza-infected lower airways. // PNAS, first published November 23, 2020; DOI: 10.1073/pnas.2012265117;
6. Health Statistic Report // WHO, annual reports,2020;
7. Lee N., et al. // Burden of noninfluenza respiratory viral infections in adults admitted to hospital: analysis of a multiyear Canadian surveillance cohort from 2 centres // NCMAJ, 193 (13) E439-E446, published March 29, 2021, DOI:10.1503/cmaj.201748;
8.Gomez G.B. et al. // Uncertain effects of the pandemic on respiratory viruses // Science, vol. 372(6546), published June 4, 2021, DOI: 10.1126/science.abh3986;
9. Эл.ресурс. https://www.e1.ru/text/health/2021/02/27/69782807/;
10. Эл.ресурс. Global influenza situation updates //WHO — 8 sept. 2021;
11. Matczak S., Levy C., Fortas C. et al. Association between the COVID-19 pandemic and pertussis in France using multiple nationwide data sources // medRxiv,2021 doi: https://doi.org/10.1101/2021.07.16.21260367;
12. Эл.ресурс https://ria.ru/20210803/kovid-1743972604.html?in=t https://www.rospotrebnadzor.ru/about/info/news/news_details.php?ELEMENT_ID=17547;
13. Wu A., et al. // Interference between rhinovirus and influenza A virus: a clinical data analysis and experimental infection study. // Lancet Microbe, published online September 4, 2020; DOI: 10.1016/S2666-5247(20)30114-2;
14. Debisarun P.A., Gössling R.L., Bulut O. et al. Induction of trained immunity by influenza vaccination — impact on COVID-19 //medRxiv-2021 doi: https://doi.org/10.1101/2021.09.03.21263028;
15. Debisarun P.A., Struycken P., Domínguez-Andrés J. еt al. The effect of influenza vaccination on trained immunity: impact on COVID-19. Paper in collection COVID-19 SARS-CoV-2.// medRx 2020. DOI: 10.1101/2020.10.14.20212498;
16. Костинов М.П., Хромова Е.А., Костинова А.М. Может ли вакцинация против гриппа быть неспецифической профилактикой SARS-COV-2 и других респираторных инфекций? // Инфекционные болезни: новости, мнения, обучение. -2020. Т. 9, № 3. С. 36–40. DOI: https://doi.org/10.33029/2305-3496-2020-9-3-36-40;
17. Рекомендации Европейского регионального бюро ВОЗ в отношении вакцинации против гриппа в сезон 2020/2021 гг. в условиях продолжающейся пандемии COVID-19 (2020). Режимдоступа: https://www.euro.who.int/ru/health-topics/communicable-diseases/influenza/vaccination/who-regional-office-for-europe-recommendations-on-influenza-vaccination-for-the20202021-season-during-the-ongoing-covid-19-pandemic-2020;
18. Савенкова М.С., Савенков М.П. Использование в педиатрической практике препаратов рекомбинантного интерферона альфа-2bв лекарственной форме суппозитории ректальные: кому? когда? какие? // Детские инфекции. 2021; 20(1):45-49. doi.org/10.22627/2072-8107-2021-20-1-45-4;
19. Сафина А.И., Шарипова О.В., Лутфуллин И.Я., Наумова О.С., Даминова М.А. Современные возможности интерферонов в лечении детей с COVID-19. //Медицинский совет. -2021;(1):59–65. doi: 10.21518/2079-701X-2021-1-59-652.

Материал партнера: Ферон