Количество студентов на фармфакультете ПИМУ за несколько лет сократилось в пять раз

О том, как меняется профессия и какое будущее ждет высшее фармацевтическое образование, «ФВ» поговорил с деканом факультета Максимом Мищенко.

– Максим, кто сегодня обучается на фармфакультете ПИМУ?

– По программе специалитета на потоке учатся 25–30 студентов, раньше было вдвое больше.

Вместо заочной формы обучения для специалистов, которые имеют среднее фармацевтическое образование, теперь осуществляется программа индивидуального обучения. Раньше на потоке было порядка 100 человек, сейчас 15–20.

В прошлом году у нас был первый набор студентов-иностранцев для обучения на английском языке. В прежние годы иностранцы учились на русском вместе с остальными. В основном к нам едут учиться из Сирии, Ирана, Ирака. С этого года в рамках реализации совместной образовательной программы у нас обучаются 18 студентов из Узбекистана: 2,5 года они посещают занятия у себя в стране, дистанционно участвуют в наших образовательных мероприятиях, а с середины 3-го курса приезжают в Россию и по окончании 5 курсов  получают дипломы двух вузов.

– Количество студентов серьезно сократилось за несколько лет. С чем это связано?

– Причин несколько. Во-первых, уменьшилось число бюджетных мест. Сегодня у нас их 15–18, из них примерно треть – целевые. Десять лет назад их было порядка 25. Обучаться за свой счет дорого: 170–180 тыс. в год, особенно в сравнении с колледжем, где можно получить специальность фармацевта за 90 тыс. руб. в год. Для тех, кто хочет получить высшее образование после колледжа, учеба в нашем вузе обойдется в 140 тыс.

Среднее фармобразование сегодня конкурентоспособнее высшего: срок и стоимость обучения меньше, а до заведующего аптекой фармацевту дорасти проще, чем провизору. Первому достаточно иметь диплом и 5 лет стажа. А обладателю диплома о высшем образовании после 5-летней учебы в вузе необходимо еще пройти двухлетнюю ординатуру, которая по стране стоит 200–250 тыс. руб., и набрать три года стажа.

– При этом никакого различия между провизором и фармацевтов профессиональные стандарты не проводят.

– Ну на самом деле и до введения профстандартов, на протяжении последних 25 лет ничто не мешало фармацевтам работать в аптеке наравне с провизором. Это повелось с 1990-х годов, когда страна столкнулась с проблемой дефицита провизоров. Думали, что это будет временная мера, но нет. Более того, мы уже два года слышим, что, возможно, и не нужно высшее фармобразование. А сколько примеров, когда в аптеке работают люди без какого-либо фармобразования.

– Что вы думаете по поводу аккредитации специалистов?

– После госэкзамена человек получает диплом и может идти работать куда угодно в сфере обращения лекарственных средств, кроме аптеки. Чтобы начать трудиться в аптечной организации, необходимо пройти аккредитацию и получить свидетельство. Раньше же требовалось проучиться еще год в интернатуре. Сейчас это требование убрали, но зато для замещения должности заведующего надо учиться два года вместо одного. Можно сказать, что сделали лучше, но хуже. Много вопросов к аккредитационному тестированию – немыслимо огромное количество вопросов, причем касающихся совсем не фармдеятельности. Очень большой блок касается фармхимии, фармакогнозии, технологии. Первостольнику все это не столь нужно. А второй этап – проверка практических навыков – ужасно формализован. Пять станций по пяти навыкам. На каждой 7–10 заданий, которые заранее известны, выполняются шаблонно, по алгоритму и не отражают уровень подготовки специалиста.

Честно говоря, мне непонятно, зачем нужно дублировать, дополнительно нагружать преподавателей и кафедры: если вводится аккредитация, то почему сохраняется государственный экзамен? И там, и там выпускник проходит тестирование. Пожалуй, единственный плюс аккредитации – в унифицированности, едином подходе в масштабах всей стране.

По периодической аккредитации тоже вопросов много, но мы пока до нее не дошли.

– На ваш взгляд, какое будущее у высшего фармацевтического образования в России?

– Все в руках регулятора, как государство решит, так и будет. Есть вузы, которые лоббируют идею, чтобы высшее фармобразование развивалось в сторону промышленной технологии. Есть другие, которые выступают за разграничение функционалов провизора и фармацевта, за возвращение нормативного условия, что руководить аптечной организацией может только специалист с высшим фармобразованием. Мы тоже в последние два года стали перестраивать образовательную программу с акцентом на промышленную технологию. Стали наращивать долю вариативных дисциплин, перестраивать производственную практику – студенты на неделю выезжают на фармпредприятия.

– Сегодня наблюдается падение престижа не только высшего фармобразования, но и профессии в целом. Многие россияне воспринимают аптечных работников как продавцов. Да и сами первостольники жалуются на то, что руководство в погоне за прибылью превратило их в «продажников».

– На мой взгляд, хорошая инициатива, высказанная недавно депутатами Госдумы, – возродить производственные аптеки. Во всем мире развивается персонифицированная медицина. Только тогда аптека снова будет аптекой, а не торговой точкой, если ей вернут эту функцию, и это поднимет престиж профессии.