Памяти Елизаветы Глинки

Мы познакомились с Лизой в конце восьмидесятых, когда она еще постигала медицинскую науку и работала медсестрой в «кремлевке» на Мичуринском. Тогда она была Поскребышевой, но на вопросы о родстве со сталинским секретарем всегда отвечала уклончиво. Лиза была веселым, жизнерадостным человеком с прекрасным чувством юмора. Однажды она подколола самого Чазова, но тот оценил остроту и не стал обижаться. Уже тогда из всех ее талантов выделялся главный – способность чувствовать чужую боль как свою собственную. Я помню, как она долбала главврача детской поликлиники за то, что он отказывался госпитализировать ребенка чужих ей людей, и добилась своего.

Ей было тесно в благополучной Америке, и она вернулась в Россию, чтобы начать дело своей жизни. Изменить хоть что-нибудь к лучшему – в этом был пафос ее существования, и она следовала этому, пока акватория Черного моря не забрала ее себе.